27.07.2010 г. в России был принят Федеральный закон N 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)»
ВНЕСУДЕБНОЕ РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ: ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО РАЗВИТИЯ
Проводится теоретический анализ института внесудебного разрешения споров в условиях современной России. Исследуются вопросы совершенствования правового регулирования отдельных альтернативных способов разрешения споров. Отмечаются проблемные аспекты законодательного закрепления функционирования данного института.
Современная практика, связанная с судебным разрешением споров, позволяет сделать вывод о том, что судебное разрешение спора зачастую не в полной мере отвечает интересам спорящих сторон. Здесь есть и вполне очевидные обстоятельства – из-за длительных судебных споров производство по делу может очень сильно затянуться. Спорящие стороны, даже если это может
принести им выгоду, чаще всего по своей инициативе или возможно из-за сильной обиды и других факторов, предпочтут после окончания спора прервать дальнейшие предпринимательские отношения, что может негативно сказаться на их экономическом положении и в целом сопряжено с преодолением целого комплекса проблем.
С целью получения большей эффективности которая в основном зависит от очень высокой скорости рассмотрения дела, во всём мире сначала придумали, а потом стали использовать для разрешения споров так называемые альтернативные способы разрешения (урегулирования) споров (далее – АСР). из этого следует, что АСР споров уже давно используются и в России на основании ФЗ «об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (далее – ФЗ о процедуре медиации)
Развитие альтернативных процедур урегулирования правовых споров вызвано как проблемами, с которыми часто сталкивается судебная система, так и, к сожалению, с большой степенью неудовлетворенности общества результатами её деятельности. Отмечается, что стороны зачастую неспособны предугадать результат рассмотрения дела судом. Кроме того, сама процедура длится очень долго, её протяжённость по некоторым спорам может составить примерно от 3 месяцев до 5 лет и даже больше. из чего следует, что стороны могут нести те или иные убытки, связанные не только с таким долгим рассмотрением дела, но и с возможностью проиграть спор, даже если им кажется, что они правы.
При этом, очевидно, что процесс расширения сферы применения различных способов внесудебного урегулирования споров сталкивается с рядом серьезных проблем.
В целом, следует отметить, что внесудебное разрешение споров – это все возможные действия лиц по урегулированию конфликта, без применения различных государственных судебных институтов. К ним относятся такие виды как: медиация, посредничество и многие другие.
С точки зрения теории необходимо особо выделить существование таких двух видов разрешение спора:
1) конструктивное – при котором, в основном, всё очень легко и быстро приходит к прекращению конфликта и сохранению хороших отношений у сторон;
2) деструктивное – при котором могут происходить вовлечение в существующий конфликт новых субъектов и сильное ухудшение отношений между сторонами, из-за чего в дальнейшем стороны перестанут сотрудничать, и могут происходить многие другие негативные факторы.
Из всего этого следует, что для того, чтобы решить конфликт, сначала важно выделить, понять саму причину его появления, из чего взялся и образовался данный конфликт, а уже потом воздействовать на неё, то есть решить, как эффективно её устранить.
Ещё необходимо особо выделить мнения авторов по поводу того, что возможно именно пробелы в праве и разные противоречия в законах, могут быть, к сожалению, одним из главных, важных и основных причин существования конфликтов.
Ю.П. Юрьевой отмечается, что «конфликты представляют собой одно из проявлений тех противоречий, которые являются прямым следствием недостатков правового регулирования».
М.Н. Кузьмина, в свою очередь, считает, что «противоречия между людьми могут возникать вследствие нарушения норм права, общепризнанных принципов и норм морали, в результате ошибочных действий официальных властных структур». исходя из теории синкретизма современной правовой культуры, мы бы обратили внимание и на игнорирование, кроме права и морали, других социальных регуляторов (традиций, обычаев, корпоративных норм, религиозных особенностей и др.), которые порой выступают значимой причиной конфликтов.
В.А. Лаптев указывает на следующие основные причины конфликтов – «неисполнение договорных обязательств, нарушение действующего законодательства, нарушение локальных актов».
Надо бы отметить и указать на то, что основа конфликта заключается в нарушении нормы права.
Стоит заметить, что некоторые конфликтологи считают, что различные экономические, социальные и вполне даже индивидуальные и многие другие события, и явления становятся причинами появления того или иного конфликта.
Необходимо подчеркнуть, что в большинстве случаев могут возникнуть некоторые причины, которые будут связаны с одним из видов конфликта. И, как следствие, одной из причин этого может быть вполне простая нехватка денежных средств для выполнения тех или иных определённых задач, поставленных сторонами в договоре. Помимо этого, может возникнуть такая ситуация, что у сторон просто имеются некоторые различия в способе достижения цели.
По мнению С.А. Параскевовой, «социальных причин конфликтов множество, и они могут иметь правовое значение в той мере, в какой социальный конфликт перерастает в юридический».
Было бы целесообразно признать, что у сторон всевозможных конфликтов имеются свои модели поведения, частные и индивидуальные интересы, заключающиеся и зависящие как от различных человеческих факторов, так и от экономики в целом.
Стоит отметить и подчеркнуть то, что есть и существуют такие частные причины, порождающие разнообразные конфликтные ситуации, в которых, скорее всего, будут заинтересованы стороны. в них могут включаться такие причины, как неисполнение договорных обязательств, необъективное представление о деловых партнерах и их добросовестности. А также, возможность различного понимания смысла самого договора, а точнее его условий и многое другое.
Необходимо отметить, что в нашей стране впервые стали упоминать про различные способы примирения ещё в 90-е годы, кроме того в основном сделан упор на источники, нормативную базу, разработку и улучшение фундаментальных, наиважнейших примирительных процедур, некоторые из которых существовали в очень далёкие времена. Отсюда следует, что все виды примирительных процедур созданы и используются для улучшенного разрешения разнообразных конфликтов и споров в разных видах деятельности, в частности – предпринимательской. в дополнении можно отметить, что ещё они используются в разных отраслях права, таких как семейное и уголовное. В уголовно-правовой сфере разработкой научных подходов к использованию, в частности, медиации, добился больших успехов Нильс Кристи, профессор, член Академии наук Норвегии и член шведской Королевской академии наук – крупнейший современный криминолог, широко известный мировому научному сообществу. Многие годы Н. Кристи был директором института криминологии и уголовного права университета в Осло, президентом скандинавского совета по криминологии. Он хорошо известен в России своими многочисленными работами, в том числе и совместно с российскими авторами. В нашей стране знают, помнят, чтят и активно опираются на научной творчество Нильса Кристи, к сожалению, уже ушедшего из жизни.
Необходимо добавить, то, что в нашей стране, для развития альтернативных способов разрешения споров уделялось и уделяется сейчас очень много внимания, так как всё-таки нужно найти хороший способ разгрузить суды, сделать так, чтобы людям были доступны более быстрые, эффективные, а возможно и более дешёвые различные виды разрешения конфликтов. в этом плане в научной литературе формулируются интересные предложения.
Следует особо выделить то, что все внесудебные формы разрешения споров были созданы не для того, чтобы заменить суд, а являются своеобразной помощью, вспомогательной системой, которая призвана оказать содействие судебной системе и даёт достаточно большое количество различных вариантов выбора урегулирования спора сторонам. Но при этом, необходимо подчеркнуть, что, в процессе производства по делу в суде также могут применяться некоторые примирительные процедуры, в том числе и медиация. Это всё сделано для того, чтобы стороны могли решить свой спор быстрее. В то же время у суда появлялось больше времени для рассмотрения других дел. Исходя из всего этого, можно сделать вывод, что в этом случае получают плюсы все стороны судебного процесса, при этом данная процедура проводится добровольно, по ходатайству сторон, что подтверждается.
Развитие различных нормативных актов в нашей стране не стоит на месте. Происходит создание новых разных отраслевых законов и качественное формирование нормативной базы по всем примирительным процедурам. Некоторые авторы уже даже считают, что появилась новая отрасль права под названием «частное процессуальное право»; в качестве примера можно сослаться на Г.В. Севастьянова.
Необходимо ещё раз отметить то, что на современном этапе все внесудебные формы уже давно имеют самостоятельную группу определённых, специальных норм, выраженных в различных законах. Этот процесс, несомненно, продолжится и в будущем.
основой правового регулирования внесудебного разрешения споров, несомненно, является Конституция РФ, в которой (ст. 45) закрепляется «конституционное право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». Из этого следует, что это разрешение споров может являться результатом использования не только судебных институций, но и различных внесудебных форм урегулирования споров.
Отдельную ветвь регулирования, связанную с альтернативным разрешением споров составляют ФЗ «об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» и закон РФ «о международном коммерческом арбитраже». нужно упомянуть о том, что на практике стороны предпочитают применять такую форму разрешения споров, как третейское разбирательство, видимо потому, что она более удобна и доступна.
Практика медиации на современном этапе становится всё более актуальной в защите прав и интересов сторон, в том числе субъектов предпринимательских споров, она позволяет сохранить деловые партнёрские отношения спорящих сторон.
При урегулировании разногласий посредством медиации у сторон имеется возможность достичь быстрого результата. При этом она помогает сгладить личностные отношения и эмоциональную сторону конфликта, что часто не удаётся сторонам при урегулировании спора прямыми переговорами. Медиация для участников сторон бывает предпочтительней и потому, что дает возможность сохранить конфиденциальность информации об обстоятельствах спора.
Вместе с тем, следует четко определить порядок финансирования медиаторов при судах, чтобы обеспечить соответствие трудовой нагрузки медиаторов размеру финансирования их деятельности из федеральных или региональных бюджетов. Предполагается, что изначально судьи могут субъективно определять медиабельность спора на этапе подготовки к делу в ходе беседы со сторонами, а в случае необходимости судьи направляют стороны к медиатору, находящемуся в суде. Медиация также позволяет сохранить отношения между людьми, снизить вероятность возникновения новых споров. При этом, ключевой проблемой для повсеместного распространения медиации З.А. Папулова видит не в особенностях российского менталитета, не в отсутствии знаний населения о медиации и не в отсутствии процессуальных средств, а в нерешенности вопросов финансирования медиации.
Отметим, что все действующие процессуальные кодексы уже допускают возможность урегулирования спора между сторонами с помощью различных примирительных процедур, в том числе посредством заключения мирового соглашения. Это сделано для того, чтобы разгрузить загруженные делами суды. А также дать сторонам добровольно урегулировать тот или иной возникший между ними конфликт.
Проводя анализ положений закона о медиации, многие авторы склоняются к мнению, что в нем четко не определены стадии медиации, а также не устанавливаются требования к общему порядку проведения процедуры. несоблюдение процедурного порядка, а также непрофессиональное применение медиации приводит к досрочному прекращению медиации сторонами или дальнейшие переговоры становятся нецелесообразны в результате возникшей тупиковой ситуации.
Исходя из вышеизложенного, можно согласиться с мнением А.А. Саттаровой, которая считает, что «необходимо выработать типовые правила проведения процедуры медиации по различным категориям споров и учесть зарубежный опыт в части несоблюдения процедурных правил».
Необходимо отметить, что возможно одним из минусов медиации является то, что принятое решение должно исполняться добровольно. В случае неисполнения одной из сторон медиативного соглашения, вся ситуация возвращается к началу, то есть к возобновлению, а зачастую и к возрастанию напряженности конфликта.
Очевидно, что следует согласиться с В.В. Коломытцевой, которая считает, что «нужна выработка дополнительных гарантий эффективности применения медиации». Следует дополнить, что в ст. 15 ФЗ о процедуре медиации изложены основные требования к медиаторам.
Нужно также упомянуть, что И.В. Панова указывает на то, что «законодателю следовало бы распространить сферу действия закона исключительно на область разрешения правовых конфликтов, указав в качестве обязательного требования к медиатору наличие высшего юридического образования». Отмечается в законах не определены конкретные требования к медиатору, их дееспособность и наличие степени родства, при которой они не имели бы право осуществлять процедуру посредничества; в законах не определён порядок отвода, что частичным решением проблемы могло бы стать внедрение института обязательных примирительных процедур по отдельным категориям споров.
По мнению Н.П. Морозова, есть целый ряд дискуссионных и очень важных вопросов, таких как:
задолженности. Посредник при медиации должен действовать независимо и обладать специальными знаниями. из этого следует, что необходимо увеличить число юристов, обладающих специальными знаниями в различных отраслях знаний и права.
Следует обратить внимание на замечание Ю.Н. Васевой, сертифицированного практикующего медиатора Центра медиации Уральского ГЮУ. она отмечает, что нотариусы редко выражают свою готовность участвовать в процедуре медиации.
Рассуждая об эмоциональном состоянии каждой из сторон, Ю.Н. Васёва подчёркивает, что «они чувствовали себя менее напряженно, даже комфортно в кабинете медиатора.
Ещё одно заслуживающее внимания замечание: медиатору на стадии подготовки к процедуре медиации необходимо оценить медиабельность заявленного вопроса.
Немаловажно указать на то, что в российском обществе существует запрос на добросовестность, честность и высокую культуру отношений в урегулировании возникающих споров и конфликтов.
Необходимость развития альтернативных судебных процедур урегулирования правовых споров обусловлено теми проблемами, с которыми сталкивается судебная система, а также растущей неудовлетворенностью общества результатами её деятельности. Альтернатива даёт возможность выбора, и ни в коей мере не умаляется значение судебной защиты прав.
В результате выше проведённого анализа внесудебного урегулирования споров между сторонами можно отметить, что существует много разнообразных форм разрешения споров, у которых, так же, как и в судебном урегулировании есть свои преимущества и недостатки. Тем не менее, из-за того, что есть большое многообразие внесудебных форм, их наличие позволяет сторонам спора выбрать наиболее подходящую форму для решения этого конфликта.
Анализ публикаций различных авторов позволяет сделать вывод о том, что наиболее актуальными проблемами правового регулирования и применения медиации являются:
— отсутствие нормативного закрепления
требований к наличию у медиаторов соответствующего профессионального (юридического) образования;
— недостаточное качество существующих образовательных курсов подготовки медиаторов;
— отсутствие адекватных и четко нормативно зафиксированных требований к организациям, предоставляющими услуги по медиации;
— не сформирована эффективная система гарантий независимости медиаторов при осуществлении ими соответствующей деятельности.
Не следует также сбрасывать со счетов такую важную проблему применения примирительных процедур, как отсутствие у сторон мотивов экономического характера для того, чтобы хотя бы пытаться избежать судебного рассмотрения спора. Имеют случаи ситуации, когда суммы, взыскиваемые в качестве неустойки, а также компенсации судебных расходов меньше, чем были бы проценты по кредиту в случае взятия в кредит суммы, аналогичной сумме
Очередько О.В.
Фонд содействия науке и образованию в области правоохранительной деятельности «Университет»
Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Юридическая наука: история и современность 2021, № 4 Санкт-Петербург
КРИМИНАЛЬНАЯ ПЕДОФИЛИЯ В КИБЕРПРОСТРАНСТВЕ: ВОПРОСЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Значительное число сексуальных преступлений против малолетних детей и подростков совершается с использованием информационных технологий. На сегодняшний день киберпространство (как «белый», так и к «черный» интернет) стало средой постоянного обитания педофилов: «случайных», «эпизодических» или серийных, психически здоровых или душевнобольных, членов многочисленных «нетрадиционных» контактных групп или представителей международных криминальных структур (занимающихся порно бизнесом и торговлей людьми на профессиональном уровне). В статье рассматриваются теоретические и практические вопросы, связанные c организацией противодействия сексуальным посягательствам в киберпространстве, жертвами которых все чаще становятся несовершеннолетние. Приводятся данные обобщенного анализа личности преступников- педофилов и их жертв, обозначены основные направления виктимологической профилактики преступлений против половой неприкосновенности детей и подростков.
Публикуется в порядке подготовки к Международной научной конференции «Кибербезопасность и проблемы борьбы с новыми видами киберпреступлений», проводимой российской секцией Международной полицейской ассоциации (МПА) совместно с Санкт-Петербургской академией Следственного комитета РФ, Санкт-Петербургским университетом МВД России, Фондом содействия науке и образованию в области правоохранительной деятельности «Университет» на базе и совместно с Санкт-Петербургским Горным университетом (Санкт- Петербург, Наличная ул., д. 28/16 лит. Д МФК «Горный») 1 июня 2021 г.
Половые преступления, жертвами которых становятся малолетние и несовершеннолетние граждане, вызывают всеобщее негодование, так как демонстрируют проявления самых низменных, отвратительных, извращенных и т.д. потребностей в сфере сексуальных отношений. сексуальные злоупотребления осуществляются: 1) насильственными способами (например, путем угроз и прямой физической агрессии) и 2) ненасильственными (манипулятивными, путем обмана, шантажа или злоупотребления доверием) для единообразного понимания всего спектра злоупотреблений, совершаемых в отношении малолетних и несовершеннолетних (т.е. противозаконных действий педофильной направленности), целесообразно остановиться на определении термина «понуждение». Как правило, трактовка его не вызывает трудностей. В научных источниках понуждение рассматривается в качестве способа воздействия на эмоционально- волевую сферу жертвы с целью подавления самостоятельности и склонения к определенным поступкам, например, к вступлению в гомо-, гетеро-или бисексуальные отношения. реализации преступных замыслов в значительной мере способствует зависимость жертвы от злоумышленника (семейная, материальная, бытовая, статусная или «ролевая», групповая и т.д.) Говоря о педофилии, юристы, как правило, имеют в виду преступления против половой неприкосновенности малолетних и несовершеннолетних граждан, где в качестве основного объекта выступает половая неприкосновенность, дополнительного объекта – физическое и нравственное развитие потерпевших, а в качестве факультативного объекта – физическое и психическое здоровье. Некоторые авторы пишут ещё и о моральном состоянии («моральном здоровье») жертвы.
К сожалению, нередко за рамками уголовно- правового и криминолого-криминалистического анализа педофилии остаются сексуальные убийства, совершаемые серийными садистами- некрофилами (на что также указывали многие практические работники).
Помимо уголовно-правовых аспектов, значительный интерес вызывают вопросы, связанные с установлением «вменяемости-невменяемости» сексуальных преступников. разумеется, в данном случае, последнее слово остается за судьей, который опирается на заключение авторитетных экспертов. в тоже время, по мнению российских и зарубежных исследователей, психопатология педофилии в значительной мере социально обусловлена. Возможно поэтому, невменяемыми признаются единицы (как правило, это слабоумные, страдающие биполярным расстройством или шизофренией индивиды)
В контексте исследования обозначенной проблемы имеет смысл уточнить, что педофилия может рассматриваться как проявление глубоко личностного неблагополучия или как извращенная направленность полового влечения, обусловленного сексопатологией (иногда указанные обстоятельства взаимосвязаны). Согласно медицинским критериям, педофилом считается субъект, испытывающий навязчивое влечение к детям не старше 13 лет (при этом сам субъект должен преодолеть рубеж своего шестнадцатилетия). Необходимо, чтобы разница в возрасте ребенка и педофила была ограничена как минимум пятью годами. Врачи выделяют еще одну диагностическую особенность: характерные сексуальные фантазии (с участием субъекта и детей), «извращенные» побуждения, всевозможные импульсы и т.д. имеют место как в дневное, так и в вечернее время и продолжаются более полугода.
Существенным подспорьем для правоохранителей могла бы стать «галерея» криминолого-криминалистических портретов преступников-педофилов, основанная на уже известных типологиях, классификациях, поведенческих моделях, «профилях» и т.д. однако выполнить эту «поисково-аналитическую» задачу непросто. Тем более, что усредненные, схематичные и, к сожалению, «обезличенные» (в определенном смысле) конструкции не могут отразить всего многообразия социально-психологических качеств педофилов, широкого спектра их функционирования, мимикрии. К тому же сексуальные преступники (в основной своей массе) скрытны, хитры, изворотливы, обладают криминальными навыками, предпринимают меры предосторожности, осуществляют действия, направленные на сокрытие следов преступления.
Начиная с 90-х годов прошлого века в разных странах получила широкое распространение классификация, которая «перекочевала» из американской судебной психиатрии. Создатели данной классификации предлагают рассматривать:
— девиантную сексуальную активность лиц молодого возраста от 14 до 21 года (возникающую под влиянием алкоголя, наркотиков), исключающую половые акты с детьми (например, эксгибиционизм, фроттеризм, фетишизм, поллюционизм, ренифлекс);
— сожительство молодых людей с детьми (преимущественно с девочками), которым исполнилось 12 лет;
— педофилию, в которой фигурируют близкие родственники жертвы или иные члены семьи (например, отчим, сводные братья и т.д.);
— педофилию в виде навязчивого влечения к детям, в основе которого лежат как транзиторные психосексуальные расстройства, так и стойкие, глубокие (в том числе генетически обусловленные) отклонения;
— «развратные действия», совершенные
лицами пожилого и старческого возраста
в целом ряде диссертационных работ можно встретить типологию педофилов, в которой авторы акцентируют внимание на агрессивных тенденциях, импульсивности и личностной незрелости преступников. В результате, ученые выделяют:
1) лиц с высоким уровнем интеллекта, адаптированных к внешним условиям, способных контролировать свои импульсы и скрывать от окружающих «извращенный» характер сексуальных потребностей (уточним, что это – широкий круг преступников, обладающих различной степенью агрессивности);
2) личностно-незрелых, сексуально-расторможенных субъектов, демонстрирующих как агрессивные, так и неагрессивные способы реагирования, а также выраженную импульсивность.
Обращаясь к проблеме сексуального насилия, некоторые исследователи настаивают на некой «аморфности», флегматичности и неспособности большинства педофилов к агрессии. Это в корне неправильное и вредное заблуждение. Достаточно ознакомиться с официальной статистикой, изучить аналитические обзоры следственного комитета, Генеральной прокуратуры, ГнЦ им. В.П. Сербского, публикации коллег из ФБР (не говоря уже о работах классиков мировой сексологии – Р. Крафт-Эбинга, И. Блоха, М. Хиршфельда и др.), чтобы опровергнуть подобное заявление и осознать истинные масштабы сексуального насилия в отношении малолетних и несовершеннолетних. Кроме того, не следует игнорировать подробно описанную еще в ХIX веке и хорошо изученную судебными сексологами криминальную триаду: «эксгибиционизм-педофилия-садомазохизм», которая свидетельствует о едином социально- биологическом фундаменте этих феноменов (парафилии). В контексте сказанного уместно также сослаться на мнение современного Российского криминолога М.И. Могачева: высокая общественная опасность преступника-педофила проявляется в том, что в случае «неудовлетворения» полового влечения (т.е. вынужденной сексуальной абстиненции) многократно возрастает риск неоправданной жестокости и насилия.
Уточнив различные аспекты педофилии как социального и медико-биологического явления, перейдем непосредственно к анализу заявленной темы – к рассмотрению сетевой активности преступников-педофилов. Прежде всего отметим, что по данным комитета Государственной думы по информационной политике, Министерства просвещения, инициативных групп граждан и т.д. около 80% лиц, не достигших 18-летия регулярно подвергаются в интернете крайне опасным и деструктивным информационным воздействиям, среди которых наиболее часто встречаются: кибербуллинг, всевозможные призывы к «добровольному» уходу из жизни, многочисленные предложения педофилов «подружиться» и начать самостоятельно зарабатывать проституцией, откровенными фотосессиями.
В течение последних пяти лет наблюдается ежегодный рост числа преступлений, совершенных против детей, в том числе насильственных и ненасильственных действий сексуального характера, причем, подобные преступления нередко сопровождаются вовлечением подростков в потребление и распространение наркотиков.
Каким же образом преступникам удается «завоевывать» доверие потенциальных жертв? При ответе на данный вопрос следует учитывать два момента:
1) лабильную детскую психику (которая обуславливает виктимность ребенка);
2) «изощренную» (преимущественно манипулятивную) тактику опытных рецидивистов (педофилов).
Работая с жертвами педофилов, российские исследователи установили, что как минимум каждый второй потерпевший обладал выраженной виктимностью. Данное обстоятельство, вне всяких сомнений, способствовало попаданию конкретного ребенка в криминолого-виктимологическую ситуацию. К виктимным свойствам ребенка современные авторы относят такие качества как неосведомленность (либо минимальную информированность) об интимной стороне жизни, социальную дезадаптацию, а также легкомысленность, гипнабельность, пассивную подчиняемость. Разумеется, что велика роль инфантилизма, задержек психического развития, которым «сопутствует» незрелость, незащищенность, физическая слабость. Однако, несмотря на очевидность проблемы, которую нужно решать, складывается впечатление, что виктимологический аспект профилактики педофилии игнорируется соответствующими государственными структурами и востребован лишь в научных кругах. В связи с чем заслуживают внимания предложения о создании в структуре следственного комитета специализированного виктимологического подразделения, состоящего из криминологов, криминалистов, клинических психологов, психиатров-сексологов, специалистов по социальной работе, педагогов возвращаясь к уязвимости подрастающего поколения, важно особо подчеркнуть: когнитивная сфера любого подростка пластична и чрезвычайно восприимчива к «потреблению» недифференцированных потоков информации. в виртуальном мире несовершеннолетние чувствуют себя очень комфортно и самоуверенно.
К сожалению, сетевая активность большинства подростков, обладающих «клиповым» мышлением, не распространяется на самообразование. Учащиеся школ любят позиционировать себя в качестве геймеров, онлайн-репортеров, инициаторов флэш-мобов или хулиганских выходок. Безнадзорные дети посвящают все свободное время просмотру не соответствующего их возрасту негативного контента, в котором доминируют жестокость, насилие, порнография, азартные игры. сведения, полученные из интернет-источников, со временем, перестают подвергаться сомнению, подростки интеллектуально дезориентированы, у них нет не только жизненного опыта, навыков критического мышления, но и отсутствуют грамотные опытные наставники, обладающие цифровыми компетенциями и познаниями в сфере права, информационной безопасности
«Бегство» в интернет, агрессия и аутоагрессия могут рассматриваться не только в качестве своеобразной ответной компенсаторной реакции на семейную дисгармонию, кибербуллинг и остракизм со стороны сверстников, но и как защитная стратегия, направленная на поиск новых друзей, защитников, единомышленников.
Опытный преступник-педофил выстраивает свою линию поведения с учетом личностных особенностей ребенка. В переписке допускаются многочисленные обещания, «заискивания» и т.д.
Усилия злоумышленника направлены на установление эмоциональной близости, усыпление бдительности, критичности.
Уже при первом сетевом контакте педофил стремится избежать возможных разногласий, обид, негативных реакций со стороны потенциальной жертвы. Злоумышленник подбирает темы, которые представляются наиболее актуальными для собеседника, например, связанные с видеоиграми, программным обеспечением, с музыкой, спортом, с потреблением психоактивных веществ, с обсуждением «зацеперов», диггеров, догхантеров и т.д. в результате у жертвы формируется иллюзия «единства во взглядах» и иллюзия полного взаимопонимания с новым знакомым.
Используется тактика «убеждающей коммуникации». Воспринимать (внимательно слушать), понимать (анализировать) и манипулировать – звенья процесса активного проникновения в недра индивидуального сознания жертвы. При определенных обстоятельствах на ребенка может оказываться сильное давление в виде, так называемых, психологических атак (цель педофила- подавление логического мышления жертвы и ее способности к сопротивлению, погружение ребенка в состояние растерянности). Если агрессивные психологические воздействия достигают своей цели, то начинается формирование стереотипов «покорного поведения».
Наиболее осведомленные и компетентные в сфере программирования преступники рассылают сообщения с вложенными файлами, которые содержат вредоносное программное обеспечение, с помощью которого педофил «заражает» гаджет и получает доступ к хранящимся в нем данным.
Виктимологическая профилактика преступлений против половой неприкосновенности (совершенных с использованием IT-технологий) неразрывно связана с обучением несовершеннолетних основам информационной безопасности. Дети и их законные представители должны осознавать, какой именно контент они размещают в социальных сетях, а также оценивать возможные последствия подобных «само презентаций».
Пользователям ПК рекомендуется максимально сузить (ограничить) объем сугубо личных данных в аккаунте, ничего не сообщать о членах семьи, по возможности, не указывать номера телефонов. необходимо периодически менять пароль к аккаунту. Проблему «открытости» (виртуальной свободы и вседозволенности в интернете) родителям, учителям и правоохранителям следует регулярно обсуждать с подростками, чья беспечность и неосмотрительность может привести к «опасным знакомствам» с педофилами, кураторами «групп смерти», с членами молодежных экстремистских организации, религиозными фанатиками. Уточним, что раннюю профилактику следует начинать еще в начальной школе. с расчетом на когнитивные способности учеников младших классов следует разработать стандарты преподавания цифровой грамотности. В дальнейшем подобные занятия целесообразно проводить на более высоком уровне, например, в рамках ОБЖ, информатики, а также на уроках технологии и дизайна (в прошлом – трудового воспитания).
Еще одна сторона криминальной педофилии, связанная с деятельностью разветвленных криминальных сообществ, заслуживает нашего внимания. По мнению экспертов, порно индустрия (наравне с наркобизнесом, нелегальными поставками оружия, работорговлей, незаконной миграцией, «черной трансплантологией», производством контрафакта и т.д.) является одним из традиционных «столпов» организованной преступности. Также не будет преувеличением сравнение сферы сексуальных услуг с «неиссякаемым» источником, приносящим международным криминальным структурам сверхдоходы. Интернет-ресурсы все чаще становятся опасными не только для молодого человека, но и для общества в целом. Необходимость социального контроля над ними возрастает, хотя ему в России уделялось серьезное внимание и ранее.
Организаторы секс-туров для богатых педофилов из США и Европы в страны третьего мира, содержатели борделей и т.д. используют зашифрованную связь для контактов друг с другом, с клиентами, с поставщиками «живого товара», кроме того, используются социальные сети и сервисы мгновенных сообщений с целью распространения нелегальной рекламы.
Выявить серийных педофилов непросто. Однако, усилиями нескольких поколений ученых, практических работников удалось создать целый ряд криминалистических методик, рекомендаций и т.д. по раскрытию, расследованию и профилактике сексуальных посягательств. В
процессе подготовки к расследованию половых преступлений, совершенных с использованием IT-технологий, сотрудниками следственного комитета создается общий план, в котором предусматриваются главные (магистральные) направления работы и основные обстоятельства, подлежащие доказыванию. Детально прорабатываются наиболее «близкие к истине» версии, утверждаются конкретные мероприятия, тактические и методические приемы. стержневыми элементами планирования могут выступать: эпизоды, объекты, версии, а также вопросы, подлежащие скорейшему разрешению. Основными методами познания (на протяжении всех этапов расследования) являются программно-целевой и комплексный методы.
Если есть подозреваемый (обвиняемый), то правоохранители «поднимают» архив всей сетевой активности субъекта. В результате, в их руках оказываются гигабайты информации с мельчайшими подробностями жизни (виртуальной и реальной) конкретного индивида. Подписки, диалоги, лайки, фотографии, комментарии и т.д. сразу выводят злоумышленника «на чистую воду», к тому же сексуальные преступники крайне редко утруждают себя жесткой само цензурой, не соблюдают «информационную гигиену» и регулярно пользуются «проблемными» (в т.ч. нелегальными) ресурсами.
Опытные следователи, прокурорские работники, ветераны уголовного розыска прекрасно помнят автоматизированные информационно- поисковые системы («Монстр», «насилие», «досье», «Modus operandi System»), рассчитанные на обработку поисковых сведения о сексуальных преступниках. Но время не стоит на месте и сегодня используются более совершенные «цифровые алгоритмы». так, для выявления вредоносной информации и поиска сведений, способствующих раскрытию сексуальных посягательств активно разрабатывается (и используется в пилотном режиме) система непрерывного мониторинга интернета, основанная на искусственном интеллекте. Уже сейчас она просеивает более 12 миллионов текстов в сутки. Точность обнаружения опасного контента «нейронной сетью» составляет около 90%. Кроме того, заслуживает внимания тот факт, что Роскомнадзор уже неоднократно выступал с предложением обязать модераторов социальных сетей проводить лингвистический, психологический и так далее экспресс-анализ собираемых ими профилей пользователей.
Подведем итог сказанному и выделим несколько наиболее значимых моментов.
Во-первых, представляется, что преступления против половой неприкосновенности малолетних и несовершеннолетних, которые совершаются с использованием информационно- коммуникационных технологий, являются объектом комплексных (в т.ч. междисциплинарных) исследований, требуют выработки особых мер противодействия, базирующихся на новейших достижениях криминологии, криминалистики, медицины и психологии, информационной безопасности, а также на разработках в сфере искусственного интеллекта.
Во-вторых, приходится констатировать, что, несмотря на все усилия правоохранителей, родителей, педагогов и т.д., виртуальная реальность остается источником повышенной опасности для детей, одним из наиболее значимых факторов, усиливающих как индивидуальную, так и массовую виктимность подрастающего поколения.
В-третьих, в информационном обществе высокая результативность манипулятивных средств достигается за счет использования интернет-технологий. При сетевом общении преступник-педофил берет на себя функцию манипулятора, он стремится ослабить самоконтроль адресата (потенциальной жертвы), подчинить себе ее волю, «перепрограммировать» мотивационную активность личности ребенка для функционирования в нужном для себя режиме.
В-четвертых, подавляющее число преступников-педофилов оставляет «электронный след», который нужно уметь искать, находить и использовать в интересах следствия.
В-пятых, успех раскрытия и расследования сексуальных преступлений против малолетних и несовершеннолетних определяется своевременностью возбуждения уголовного дела, быстротой и полнотой следственных действий, оперативно- розыскных мероприятий.
В-шестых, жесткое противодействие любым сексуальным посягательствам в отношении детей должно предусматривать широкий комплекс организационных, информационно-идеологических, психолого-педагогических, социально-правовых мер, осуществляемых государством и гражданским обществом.
Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права высшей школы юриспруденции и судебно-технической экспертизы Гуманитарного института Санкт-Петербургского политехнического университета Петра великого (г. Санкт-Петербург, Россия) — Третьяков И.Л -специальность – Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.
Фонд содействия науке и образованию в области правоохранительной деятельности «Университет»
Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Юридическая наука: история и современность 2021, №4 Санкт-Петербург
HALYQ MEDIATORY
